Казахстан – один из ключевых игроков на глобальном рынке нефти с запасами в 30 млрд баррелей. Но добыча углеводородов сталкивается с растущими трудностями. Несмотря на планы по расширению производства на крупных месторождениях вроде Тенгиза и Кашагана, инвестиции в отрасль снижаются. Разработка новых требует всё больших затрат из-за геологических особенностей и экономических ограничений. В 2025 году страна производит около 90 млн тонн нефти в год. При этом внутренний дефицит топлива сохраняется, а экспорт зависит от внешних факторов – от цен на Brent до логистических маршрутов. Как эти вызовы влияют на экономику и будущее отрасли?
«Эпоха большой нефти в Казахстане закончилась»
Казахстан за годы независимости добыл нефти на сумму свыше 1 трлн долларов. Сейчас запасы истощаются. По оценкам эксперта нефтегазовой отрасли и основателя Telegram-канала «Байдильдинов. Нефть» Олжаса Байдильдинова, страна уже прошла «экватор» по нефтяным доходам.
«По моим расчётам, у нас остаётся остаток для извлечения в районе 800 миллиардов при средних мировых ценах», – предположил он.
Крупные месторождения (Тенгиз, Карачаганак и Кашаган) обеспечивают основную долю добычи, но их потенциал ограничен.
- Тенгиз демонстрирует рост – с 26-27 млн тонн до 37-38 млн тонн в год после проекта будущего расширения.
- Кашаган, напротив, стагнирует на уровне 400-450 тысяч баррелей в сутки. Его амбициозные планы второй и третьей фаз разработки, которые могли бы довести добычу до 1,2 млн баррелей в сутки, выглядят недостижимыми, отметил эксперт.
- Читайте также: «Мы просто смотрим, как нашу нефть продают». Почему нужно менять принципы доступа к недрам
Новые месторождения не обещают прорывов.
«Эпоха большой нефти в Казахстане закончилась. Крупных месторождений у нас не будет. Максимальное месторождение, которое мы будем находить – это до 100 млн тонн нефти», – уверен Олжас Байдильдинов.
Извлекаемые запасы таких месторождений составляют около трети, то есть 30 млн тонн, что эквивалентно 200 млн баррелей, которые можно добывать 30-40 лет. Однако эти запасы залегают на глубинах 5-7 км, что резко увеличивает затраты на их разработку.
Инвестиции в отрасль, вопреки ожиданиям, сокращаются.
«За последние годы это самый низкий объём инвестиций в нефтегазовую отрасль, который у нас был», – отметил эксперт.
Это ограничивает возможности для разведки новых месторождений и модернизации инфраструктуры, необходимой для добычи на сложных горизонтах.
Добыча нефти в Казахстане сейчас: высокие затраты и низкая рентабельность
Добыча нефти в Казахстане становится всё дороже. Лёгкая нефть, которую можно было извлечь с минимальными затратами, уже исчерпана.
«Лёгкая нефть закончилась уже давно. Добывать её становится сложнее и дороже – она с примесями», – объяснил спикер.
Это создаёт проблемы для казахстанских нефтеперерабатывающих заводов, которые сталкиваются с ухудшением качества сырья. Нефть с высоким содержанием примесей требует дополнительных затрат на переработку, что снижает рентабельность.
Экономика добычи осложняется и внутренними ценовыми ограничениями. Около 60-70% добываемой нефти направляется на внутренний рынок по ценам около 25 долларов за баррель. Это значительно ниже мировых.
«Когда у нефтяных компаний изымают 60-70% добываемой нефти на внутренний рынок по 25 долларов за баррель, это ухудшает экономику и не стимулирует рост добычи», – подчеркнул Олжас Байдильдинов.
Для сравнения: мировая цена в 2025 году составляет около 60 долларов за баррель, из которых 10-15 долларов уходит на логистику. Чтобы добыча оставалась рентабельной, себестоимость должна быть ниже 40 долларов за баррель, что становится всё сложнее.
Логистика также остаётся узким местом. Основной экспортный маршрут – нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) через Россию на Чёрное море – эффективен, но зависит от внешнеполитических факторов. Альтернативный нефтепровод в Китай используется не полностью. Из 20 млн тонн мощности лишь 1 млн тонн составляет казахстанская нефть.
«Мы даже этот нефтепровод дозагрузить не можем, поэтому вопросов логистики в добыче нефти нет. Это не связанные между собой вопросы», – отметил Олжас Байдильдинов.
У Кашагана, одного из крупнейших месторождений, есть внутренние и инвестиционные проблемы, а также сложности во взаимоотношениях с государственными органами. По словам Байдильдинова, вторая фаза разработки, которая могла бы удвоить добычу, требует высоких цен на нефть и продления соглашения о разделе продукции (СРП) за горизонт 2041 года. Без этого проект остаётся экономически нецелесообразным.
«К 2050 году мы забудем, что у нас была нефть»
Казахстан находится на пороге фазы снижения нефтедобычи. Олжас Байдильдинов прогнозирует, что до 2030 года отрасль сохранит рост за счёт Тенгиза, но затем начнётся спад.
«После 30-х годов мы вступим в фазу неуклонного снижения добычи», – сказал спикер.
Кашаган, скорее всего, не сможет увеличить производство, а Карачаганак останется на текущем уровне – около 11-12 млн тонн жидких углеводородов в год. Остальные месторождения, не входящие в тройку лидеров, будут ежегодно снижать добычу.
К 2040 году страна может столкнуться с трудностями в обеспечении внутреннего рынка, который продолжает расти.
Олжас Байдильдинов предсказывает мрачную перспективу:
«К 2050 году мы забудем, что у нас была нефть, и, вероятнее всего, будем читать об этом только в учебниках. Этот сценарий усугубляется, если мировые цены на нефть останутся низкими – около 60 долларов за баррель, что сделает добычу на глубоких горизонтах нерентабельной.»
Решение проблемы, по мнению эксперта, лежит в пересмотре условий соглашений о разделе продукции (СРП).
- Читайте также: «Мы просто смотрим, как нашу нефть продают». Почему нужно менять принципы доступа к недрам
«СРП продлённые не должны продлеваться, в том числе стабилизированный контракт по Тенгизу, и нужно сделать эту добычу национальной», – считает он.
Это могло бы увеличить доходы государства, но требует политической воли и сложных переговоров с иностранными партнёрами, которые контролируют ключевые месторождения.
Вместо выводов
Нефть остаётся хребтом экономики Казахстана, но её запасы истощаются, а добыча усложняется. Страна уже извлекла большую часть лёгкой нефти, и новые месторождения не смогут компенсировать спад. Низкие внутренние цены, снижение инвестиций и геологические ограничения ставят отрасль перед выбором: либо пересмотреть экономическую модель, либо готовиться к снижению доходов. Окно возможностей, о котором говорит Байдильдинов, сужается. Следующие десятилетия определят, сможет ли Казахстан адаптироваться к новой реальности без нефтяного изобилия.
